Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.
(с) Б. Пастернак, «Гамлет», 1946
Не далее как пару недель назад по пути на работу меня поджидал сюрприз: строители, проводившие реконструкцию старого театра, мимо которого мне доводится проходить, водрузили на пьедестал из плитки... бутафорский череп. Туманным осенним утром средь разрухи и тишины, в окружении развалин пристанища муз и насупившихся деревьев скорбная картина смотрелась поистине инфернально. Тонкая шутка балансировала на грани фола: впечатлительный горожанин, не осведомленный о том, что за здание перед ним, вполне мог и испугаться. Впрочем, второй – более внимательный – взгляд на местного «Йорика» позволял легко заметить горизонтальную линию вдоль лба – немое свидетельство ненатуральности черепушки. Остроумная выходка. Неудивительно, что мои неудержимые мысли сами собой обратились к датскому принцу... однако сейчас речь пойдет не о нем. Вернее, не совсем о нем – о другом Гамлете, не о том, который умер.
С недавних пор (а конкретней – с минувшего сентября после слов преподавателя, чей психологический семинар мне выпала честь посетить) я в каком-то смысле увлекаюсь соционикой. Хотя «увлекаюсь» грубо сказано, скорее просто время от времени подчитываю тематическую литературу да знакомлюсь с фанатским творчеством. Мне вообще нравится восхищаться чужими творениями, особенно там, где я талантами обделен: косплеем, карикатурами, артами. И нынче, просмотрев множество различных работ, посвященных соционическому фандому, хочу поделиться своими весьма забавными наблюдениями.
Для тех, кто не в курсе: соционика изучает процесс обмена информацией между людьми, группируя тех в шестнадцать соционических типов в зависимости от того, как люди воспринимают, обрабатывают и передают информацию. Так сложилось, что три типа или т.н. ТИМа (типа информационного метаболизма) названы не в честь реальных исторических личностей, а именами литературных героев: Дон Кихот, Гамлет и Штирлиц. И если в сознании обывателей советский разведчик выглядит исключительно как Вячеслав Тихонов, да и рыцарь печального образа обладает более-менее определенной внешностью, то датскому принцу повезло меньше: каждый из нас, закрывая глаза, представляет своего Гамлета. Бессчетные варианты постановок, экранизаций, интерпретаций бессмертной трагедии Шекспира подарили этому сложнейшему персонажу множество лиц, что спорить: каждый уважающий себя актер мечтает однажды произнести: «Быть или не быть, вот в чем вопрос»... а в соционическом фандоме тем временем, как ни парадоксально, именно из-за отсутствия у Гамлета единственного прототипа из плоти и крови, формируется некий усредненный типаж. В соответствующей одежде и с черепушкой в руке.
Порою доходит до смешного: желающие скосплеить Наставника ищут, где купить такой же черно-фиолетовый костюм, как на чьем-то арте или на другом косплеере, совершенно позабыв, что соционические типы вообще-то не имеют конкретной внешности. Личности, имена которых носят ТИМы, – лишь их прототипы. Впрочем, поклонники соционики обыкновением в курсе оного: вряд ли кто-то рисует соционический фанарт с портретов Наполеона Бонапарта, перевоплощается под софитами в Жана Габена и уж тем более отращивает бороду как у Федора Михайловича Достоевского. Принц – исключение. Едва ли не каждый второй ЭИЭ в косплее или фанарте одет по моде времен великого драматурга, живет в архаичном интерьере, и череп несчастного шута ходит за не менее несчастным принцем буквально по пятам, точно вечное проклятие, пусть даже принц не был повинен в смерти бедняги (и как тут с ума не сойти?). «Какой же Гамлет без Йорика?» – недоумевают творцы. Действительно: невозможно, да и преступно выбрасывать из пьесы знаменитую сцену! Но... она здесь, господа, решительно ни при чем.
Многие талантливые авторы будто бы забывают о разнице между шекспировским героем и соционическим Гамлетом. А ведь последний похож на наследника трона Дании лишь психологией, потому вправе оставить в покое чьи-либо потревоженные останки. Социо-Гам двадцать первого столетия виртуозно обращается с гаджетами, водит машину и никогда в жизни не брал в руки шпагу, зато, вероятно, держал профессиональную фотокамеру. Он играет на скрипке, пишет статьи для Интернет-портала, преподает историю зарубежных стран. Он чертит проекты зданий, снимает кино или баллотируется в парламент. Да мало ли чем еще может быть занят этот удивительный человек!
Я мечтаю почаще видеть на рисунках и снимках непривычного Гамлета – пускай даже в наряде, стилизованном под старину, но все же современном, с сегодняшней прической и без бедного Йорика. При этом, как ни странно, я вовсе не против появления в кадре черепушки: в чиби-версии она просто очаровательна! =) Но хочется разнообразия в столь оригинальном фандоме, не ограничивающем, в принципе, фантазию творцов.
Что ж, надеюсь, если однажды Вы решите перевоплотиться в Артиста, Вы не станете искать «тот самый бархатный костюм, как в театре N.» и покупать пластиковый череп. Ведь Гамлета Гамлетом делает не Йорик, не шляпа и не каблуки, а горячее благородное сердце.
Искренне Ваш, Максим.